Профессионал.
Петров пришел во вторник на совещание. И началось.
— Коллеги, — говорит Морковьева, — перед нашей организацией встала масштабная задача. Нам поступил на реализацию проект, в рамках которого нам требуется изобразить несколько красных линий. Вы готовы взвалить на себя эту задачу?
— Конечно, — говорит Недозайцев. Он директор, и всегда готов взвалить на себя проблему, которую придется нести кому-то из коллектива. Впрочем, он тут же уточняет: — Мы же это можем?
Начальник отдела рисования Сидоряхин торопливо кивает:
— Да, разумеется. Вот у нас как раз сидит Петров, он наш лучший специалист в области рисования красных линий. Мы его специально пригласили на совещание, чтобы он высказал свое компетентное мнение.
— Очень приятно, — говорит Морковьева. — Ну, меня вы все знаете. А это — Леночка, она специалист по дизайну в нашей организации.
Леночка покрывается краской и смущенно улыбается. Она недавно закончила экономический, и к дизайну имеет такое же отношение, как утконос к проектированию дирижаблей.
— Так вот, — говорит Морковьева. — Нам нужно нарисовать семь красных линий. Все они должны быть строго перпендикулярны, и кроме того, некоторые нужно нарисовать зеленым цветом, а еще некоторые — прозрачным. Как вы считаете, это реально?
— Нет, — говорит Петров.
— Давайте не будем торопиться с ответом, Петров, — говорит Сидоряхин. — Задача поставлена, и ее нужно решить. Вы же профессионал, Петров. Не давайте нам повода считать, что вы не профессионал.
— Видите ли, — объясняет Петров, — термин «красная линия» подразумевает, что цвет линии — красный. Нарисовать красную линию зеленым цветом не то, чтобы невозможно, но очень близко к невозможному…
— Петров, ну что значит «невозможно»? — спрашивает Сидоряхин.
— Я просто обрисовываю ситуацию. Возможно, есть люди, страдающие дальтонизмом, для которых действительно не будет иметь значения цвет линии, но я не уверен, что целевая аудитория вашего проекта состоит исключительно из таких людей.
— То есть, в принципе, это возможно, мы правильно вас понимаем, Петров? — спрашивает Морковьева.
Петров осознает, что переборщил с образностью.
— Скажем проще, — говорит он. — Линию, как таковую, можно нарисовать совершенно любым цветом. Но чтобы получилась красная линия, следует использовать только красный цвет.
— Петров, вы нас не путайте, пожалуйста. Только что вы говорили, что это возможно.
Петров молча проклинает свою болтливость.
— Нет, вы неправильно меня поняли. Я хотел лишь сказать, что в некоторых, крайне редких ситуациях, цвет линии не будет иметь значения, но даже и тогда — линия все равно не будет красной. Понимаете, она красной не будет! Она будет зеленой. А вам нужна красная.
Наступает непродолжительное молчание, в котором отчетливо слышится тихое напряженное гудение синапсов.
— А что если, — осененный идеей, произносит Недозайцев, — нарисовать их синим цветом?
— Все равно не получится, — качает головой Петров. — Если нарисовать синим — получатся синие линии.
Опять молчание. На этот раз его прерывает сам Петров.
— И я еще не понял… Что вы имели в виду, когда говорили о линиях прозрачного цвета?
Морковьева смотрит на него снисходительно, как добрая учительница на отстающего ученика.
— Ну, как вам объяснить?.. Петров, вы разве не знаете, что такое «прозрачный»?
— Знаю.
— И что такое «красная линия», надеюсь, вам тоже не надо объяснять?
— Нет, не надо.
— Ну вот. Вы нарисуйте нам красные линии прозрачным цветом.
Петров на секунду замирает, обдумывая ситуацию.
— И как должен выглядеть результат, будьте добры, опишите пожалуйста? Как вы себе это представляете?
— Ну-у-у, Петро-о-ов! — говорит Сидоряхин. — Ну давайте не будем… У нас что, детский сад? Кто здесь специалист по красным линиям, Морковьева или вы?
— Я просто пытаюсь прояснить для себя детали задания…
— Ну, а что тут непонятного-то?.. — встревает в разговор Недозайцев. — Вы же знаете, что такое красная линия?
— Да, но…
— 29.09.13
И что такое «прозрачный», вам тоже ясно?
— Разумеется, но…
— Так что вам объяснять-то? Петров, ну давайте не будем опускаться до непродуктивных споров. Задача поставлена, задача ясная и четкая. Если у вас есть конкретные вопросы, так задавайте.
— Вы же профессионал, — добавляет Сидоряхин.
— Ладно, — сдается Петров. — Бог с ним, с цветом. Но у вас там еще что-то с перпендикулярностью?..
— Да, — с готовностью подтверждает Морковьева. — Семь линий, все строго перпендикулярны.
— Перпендикулярны чему? — уточняет Петров.
Морковьева начинает просматривать свои бумаги.
— Э-э-э, — говорит она наконец. — Ну, как бы… Всему. Между собой. Ну, или как там… Я не знаю. Я думала, это вы знаете, какие бывают перпендикулярные линии, — наконец находится она.
— Да конечно знает, — взмахивает руками Сидоряхин. — Профессионалы мы тут, или не профессионалы?..
— Перпендикулярны могут быть две линии, — терпеливо объясняет Петров. — Все семь одновременно не могут быть перпендикулярными по отношению друг к другу. Это геометрия, 6 класс.
Морковьева встряхивает головой, отгоняя замаячивший призрак давно забытого школьного образования. Недозайцев хлопает ладонью по столу:
— Петров, давайте без вот этого: «6 класс, 6 класс». Давайте будем взаимно вежливы. Не будем делать намеков и скатываться до оскорблений. Давайте поддерживать конструктивный диалог. Здесь же не идиоты собрались.
— Я тоже так считаю, — говорит Сидоряхин.
Петров придвигает к себе листок бумаги.
— Хорошо], — говорит он. — Давайте, я вам нарисую. Вот линия. Так?
Морковьева утвердительно кивает головой.
— Рисуем другую… — говорит Петров. — Она перпендикулярна первой?
— Ну-у…
— Да, она перпендикулярна.
— Ну вот видите! — радостно восклицает Морковьева.
— Подождите, это еще не все. Теперь рисуем третью… Она перпендикулярна первой линии?..
Вдумчивое молчание. Не дождавшись ответа, Петров отвечает сам:
— Да, первой линии она перпендикулярна. Но со второй линией она не пересекается. Со второй линией они параллельны.
Наступает тишина. Потом Морковьева встает со своего места и, обогнув стол, заходит Петрову с тыла, заглядывая ему через плечо.
— Ну… — неуверенно произносит она. — Наверное, да.
— Вот в этом и дело, — говорит Петров, стремясь закрепить достигнутый успех. — Пока линий две, они могут быть перпендикулярны. Как только их становится больше…
— А можно мне ручку? — просит Морковьева.
Петров отдает ручку. Морковьева осторожно проводит несколько неуверенных линий.
— А если так?..
Петров вздыхает.
— Это называется треугольник. Нет, это не перпендикулярные линии. К тому же их три, а не семь.
Морковьева поджимает губы.
— А почему они синие? — вдруг спрашивает Недозайцев.
— Да, кстати, — поддерживает Сидоряхин. — Сам хотел спросить.
Петров несколько раз моргает, разглядывая рисунок.
— У меня ручка синяя, — наконец говорит он. — Я же просто чтобы продемонстрировать…
— Ну, так может, в этом и дело? — нетерпеливо перебивает его Недозайцев тоном человека, который только что разобрался в сложной концепции и спешит поделиться ею с окружающими, пока мысль не потеряна. — У вас линии синие. Вы нарисуйте красные, и давайте посмотрим, что получится.
— Получится то же самое, — уверенно говорит Петров.
— Ну, как то же самое? — говорит Недозайцев. — Как вы можете быть уверены, если вы даже не попробовали? Вы нарисуйте красные, и посмотрим.
— У меня нет красной ручки с собой, — признается Петров. — Но я могу совершенно…
— А что же вы не подготовились, — укоризненно говорит Сидоряхин. — Знали же, что будет собрание…
— Я абсолютно точно могу вам сказать, — в отчаянии говорит Петров, — что красным цветом получится точно то же самое.
— Вы же сами нам в прошлый раз говорили, — парирует Сидоряхин, — что рисовать красные линии нужно красным цветом. Вот, я записал себе даже. А сами рисуете их синей ручкой. Это что, красные линии по-вашему?
— Кстати, да, — замечает Недозайцев. —
Я же еще спрашивал вас про синий цвет. Что вы мне ответили?
Петрова внезапно спасает Леночка, с интересом изучающая его рисунок со своего места.
— Мне кажется, я понимаю, — говорит она. — Вы же сейчас не о цвете говорите, да? Это у вас про вот эту, как вы ее называете? Перпер-чего-то-там?
— Перпендикулярность линий, да, — благодарно отзывается Петров. — Она с цветом линий никак не связана.
— Все, вы меня запутали окончательно, — говорит Недозайцев, переводя взгляд с одного участника собрания на другого. — Так у нас с чем проблемы? С цветом или с перпендикулярностью?
Морковьева издает растерянные звуки и качает головой. Она тоже запуталась.
— И с тем, и с другим, — тихо говорит Петров.
— Я ничего не могу понять, — говорит Недозайцев, разглядывая свои сцепленные в замок пальцы. — Вот есть задача. Нужно всего-то семь красных линий. Я понимаю, их было бы двадцать!.. Но тут-то всего семь. Задача простая. Наши заказчики хотят семь перпендикулярных линий. Верно?
Морковьева кивает.
— И Сидоряхин вот тоже не видит проблемы, — говорит Недозайцев. — Я прав, Сидоряхин?.. Ну вот. Так что нам мешает выполнить задачу?
— Геометрия, — со вздохом говорит Петров.
— Ну, вы просто не обращайте на нее внимания, вот и все! — произносит Морковьева.
Петров молчит, собираясь с мыслями. В его мозгу рождаются одна за другой красочные метафоры, которые позволили бы донести до окружающих сюрреализм происходящего, но как назло, все они, облекаясь в слова, начинаются неизменно словом «Блять!», совершенно неуместным в рамках деловой беседы.
Устав ждать ответа, Недозайцев произносит:
— Петров, вы ответьте просто — вы можете сделать или вы не можете? Я понимаю, что вы узкий специалист и не видите общей картины. Но это же несложно — нарисовать какие-то семь линий? Обсуждаем уже два часа какую-то ерунду, никак не можем прийти к решению.
— Да, — говорит Сидоряхин. — Вы вот только критикуете и говорите: «Невозможно! Невозможно!» Вы предложите нам свое решение проблемы! А то критиковать и дурак может, простите за выражение. Вы же профессионал!
Петров устало изрекает:
— Хорошо. Давайте я нарисую вам две гарантированно перпендикулярные красные линии, а остальные — прозрачным цветом. Они будут прозрачны, и их не будет видно, но я их нарисую. Вас это устроит?
— Нас это устроит? — оборачивается Морковьева к Леночке. — Да, нас устроит.
— Только еще хотя бы пару — зеленым цветом, — добавляет Леночка. — И еще у меня такой вопрос, можно?
— Да, — мертвым голосом разрешает Петров.
— Можно одну линию изобразить в виде котенка?
Петров молчит несколько секунд, а потом переспрашивает:
— Что?
— Ну, в виде котенка. Котеночка. Нашим пользователям нравятся зверюшки. Было бы очень здорово…
— Нет, — говорит Петров.
— А почему?
— Нет, я конечно могу нарисовать вам кота. Я не художник, но могу попытаться. Только это будет уже не линия. Это будет кот. Линия и кот — разные вещи.
— Котенок, — уточняет Морковьева. — Не кот, а котенок, такой маленький, симпатичный. Коты, они…
— Да все равно, — качает головой Петров.
— Совсем никак, да?.. — разочарованно спрашивает Леночка.
— Петров, вы хоть дослушали бы до конца, — раздраженно говорит Недозайцев. — Не дослушали, а уже говорите «Нет».
— Я понял мысль, — не поднимая взгляда от стола, говорит Петров. — Нарисовать линию в виде котенка невозможно.
— Ну и не надо тогда, — разрешает Леночка. — А птичку тоже не получится?
Петров молча поднимает на нее взгляд и Леночка все понимает.
— Ну и не надо тогда, — снова повторяет она.
Недозайцев хлопает ладонью по столу.
— Так на чем мы остановились? Что мы делаем?
— Семь красных линий, — говорит Морковьева. — Две красным цветом, и две зеленым, и остальные прозрачным. Да? Я же правильно поняла?
— Да, — подтверждает Сидоряхин прежде, чем Петров успевает открыть рот.
Недозайцев удовлетворенно кивает.
— Вот и отлично… Ну, тогда все, коллеги?.. Расходимся?.. Еще вопросы есть?..
— Ой, — вспоминает Леночка. — У нас еще есть красный воздушный шарик! Скажите, вы можете его надуть?
— Да, кстати, — говорит Морковьева. — Давайте это тоже сразу обсудим, чтобы два раза не собираться.
— Петров, — поворачивается Недозайцев к Петрову. — Мы это можем?
— А какое отношение ко мне имеет шарик? — удивленно спрашивает Петров.
— Он красный, — поясняет Леночка.
Петров тупо молчит, подрагивая кончиками пальцев.
— Петров, — нервно переспрашивает Недозайцев. — Так вы это можете или не можете? Простой же вопрос.
— Ну, — осторожно говорит Петров, — в принципе, я конечно могу, но…
— Хорошо, — кивает Недозайцев. — Съездите к ним, надуйте. Командировочные, если потребуется, выпишем.
— Завтра можно? — спрашивает Морковьева.
— Конечно, — отвечает Недозайцев. — Я думаю, проблем не будет… Ну, теперь у нас все?.. Отлично. Продуктивно поработали… Всем спасибо и до свидания!
Петров несколько раз моргает, чтобы вернуться в объективную реальность, потом встает и медленно бредет к выходу. У самого выхода Леночка догоняет его.
— А можно еще вас попросить? — краснея, говорит Леночка. — Вы когда шарик будете надувать… Вы можете надуть его в форме котенка?..
Петров вздыхает.
— Я все могу, — говорит он. — Я могу абсолютно все. Я профессионал.
Веселые копипасты
Веселые копипасты
Эту стащил с одного форумчика для школьников:
Оригинал: Вчера был и родителей девушки, знакомились ну и так просто похавать на халяву.
Вышли с ее батей на балкон покурить, он мне такой говорит
- Ну что трахаешь мою дочь? Трахаешь?!
Я включаю альфу и говорю
-Ну допустим трахаю
А они мне говорит ну и правильно, бабу главное трахать хорошо и тогда она тебе все сделает.
Вот в мое время что бы бабу на минет развести нужно было месяц ей цветы носить, и то не факт что она тебе отсосет. А вас сейчас раздолье. Я в твои годы по 3 телки в день рвал.
Людку(мать моей девушки) до сих пор так ТРАХАЮ что все у соседей люстра треснется. По этому мы уже 25 лет вместе.
Ты главное мою дочь хорошо трахай, зятек
Рерайт №1:Вчера был у родителей девушки, знакомились ну и так просто выйти в астрал на халяву.
Вышли с ее прадедом на балкон покурить, он мне такой говорит
- Ну что сколько сейчас звезд в галактике? Зеленый?!
Я включаю альфу и говорю
-Ну допустим окорочок
А они мне говорит ну и правильно, бабу главное трахать хорошо и тогда она тебе приколотит к крыше паспорт.
Вот в мое время что бы бабу на колхоз развести нужно было месяц ей дорожные чемоданы носить, и то не факт что она тебя поцелует в стул. А вас сейчас раздолье. Я в твои годы по 3 доски из дсп в день.
Лодку(собаку моей машины) до сих пор так ПЕРЕУЧИТЫВАЮ что у немногочисленных соседей голова отца бетонируется. По этому мы уже 25 светофоров обмазали пластиком.
Ты главное мою почку хорошо склеивай, зятек
Рерайт №2: Вчера был и родителей девушки, знакомились ну и так просто похавать на халяву.
Вышли с ее батей на балкон покурить, он мне такой говорит
- Ну что трахаешь мою дочь? Трахаешь?!
Я нервно сжал сигарету в руке. Пот покатился по спине. Он посмотрел в мои глаза с хитрым прищуром.
- Ну что трахаешь? - повторил он и достал откуда то из-за спины молоток. - Трахаешь ссука? -истерически крикнул он.
Я прижался к стенке и попытался его успокоить.
- Но позвольте мы же...
Прервав меня он с диким криком ударил меня по плечу молотком. Резкая боль раскатилась по телу. Я в шоке посмотрел на него, Тесть зверел, начал срывать с себя рубашку, что-то бормотать. Затем снова обратился ко мне:
- Ну что молчишь ссука? Трахаешь? А, гнида?
Удар по лицу, на секунду я отключился. По лицу текла кровь вперемешку с соплям. Тесть совсем обезумел, он прыгал передо мной как обезьяна, хватался за предметы, выбрасывал их с балкона и истерически кричал.
- Ну послушай меня - сказал он - послушай, вот мы сидим тут с тобой вдвоём. - я попытался привстать чтовы выскочить в балконную дверь. - Не перебивай! - крикнул тесть и бросил в меня молотком. Удар пришелся прямо в солнечное сплетение, От боли всё моё тело скрючило. А он всё продолжал:
- Вот мы сидим тут с тобой вдвоём, а там где то парад. Нет ты понимаешь, парад без нас! Без нас парад, суки! Гниды! А ты ещё и дочь мою трахаешь! Ведь трахаешь гнида?
Я осторожно приподнял глаза, тесть был весь перемазан варением, какими то домашними припасами. А из за уха выглядывал обрезок укропа. Он не стал дожидаться моего ответа, как будто в каком то трансе, не смотря на меня, он приплясывая принялся снимать штаны вместе с трусами.
- Да ты это, погоди, я тебе сейчас про Бердянск расскажу.
Сказал он присаживаясь на корточки и буквально тут же принялся гадить под себя. Сначала полился струёй жидкий как вода понос, а затем из него вышел кусок говна размером с краковскую колбасу. Я не выдержав принялся блювать, струя блевотины залила и тестя и говно. Половина балкона была покрыта моей блювотиной.
- О! А вот и специи, сказал тесть и подняв с пола свои фекалии поднёс их к моему лицу.
- От нашего стола к вашему столу! - кричал истерически он - Отведайте гости дорогие хлеба нашего! Домашнего! Я его с раннего заутренья пекла! - Срывая голос кричал он. Я с ужасом наблюдал за тем как его руки приближаются к моему лицу. Жуткая вонь снова вызвала приступы тошноты.
Толстым слоем, тесть принялся размазывать говно по моему лицу. Я не мог сопротивляться, правую руку словно парализовало а вторая рука жутко ныла. Но я попытался вырваться и буквално вывалился из балконной двери в комнату. Каково же было моё удивление когда я увидел что моя тян лежит голая распростёртая на ковре посреди комнаты. А над ней словно бомбардировщик нависат склонившись над грудью сидит её мать. В кокошнике на голове и с платком с правой руке. Увидев меня, тёща запела:
Ох, насрали в сиси
Кузнецовой Ларисе.
Ох, Лариса плачет:
А и что ж это значит?
Я жила-подрастала
Да горя не знала.
Во лугу гуляла,
Маков цвет срывала.
На траву ложилась,
Спала-присыпала.
А во сне Ларисе
Ох, насерили в сиси.
А и тот насерил,
Кто в любовь не верил.
При этом поя она извергала из своего тела струи жидкого, с яркими вкраплениями поноса. Я закрыл глаза от нескончаемой тоски и вдруг понял, что ничего нет, и на самом деле я будда. Словно улитка на склоне я всю жизнь шел к этому моменту.
Оригинал: Вчера был и родителей девушки, знакомились ну и так просто похавать на халяву.
Вышли с ее батей на балкон покурить, он мне такой говорит
- Ну что трахаешь мою дочь? Трахаешь?!
Я включаю альфу и говорю
-Ну допустим трахаю
А они мне говорит ну и правильно, бабу главное трахать хорошо и тогда она тебе все сделает.
Вот в мое время что бы бабу на минет развести нужно было месяц ей цветы носить, и то не факт что она тебе отсосет. А вас сейчас раздолье. Я в твои годы по 3 телки в день рвал.
Людку(мать моей девушки) до сих пор так ТРАХАЮ что все у соседей люстра треснется. По этому мы уже 25 лет вместе.
Ты главное мою дочь хорошо трахай, зятек
Рерайт №1:Вчера был у родителей девушки, знакомились ну и так просто выйти в астрал на халяву.
Вышли с ее прадедом на балкон покурить, он мне такой говорит
- Ну что сколько сейчас звезд в галактике? Зеленый?!
Я включаю альфу и говорю
-Ну допустим окорочок
А они мне говорит ну и правильно, бабу главное трахать хорошо и тогда она тебе приколотит к крыше паспорт.
Вот в мое время что бы бабу на колхоз развести нужно было месяц ей дорожные чемоданы носить, и то не факт что она тебя поцелует в стул. А вас сейчас раздолье. Я в твои годы по 3 доски из дсп в день.
Лодку(собаку моей машины) до сих пор так ПЕРЕУЧИТЫВАЮ что у немногочисленных соседей голова отца бетонируется. По этому мы уже 25 светофоров обмазали пластиком.
Ты главное мою почку хорошо склеивай, зятек
Рерайт №2: Вчера был и родителей девушки, знакомились ну и так просто похавать на халяву.
Вышли с ее батей на балкон покурить, он мне такой говорит
- Ну что трахаешь мою дочь? Трахаешь?!
Я нервно сжал сигарету в руке. Пот покатился по спине. Он посмотрел в мои глаза с хитрым прищуром.
- Ну что трахаешь? - повторил он и достал откуда то из-за спины молоток. - Трахаешь ссука? -истерически крикнул он.
Я прижался к стенке и попытался его успокоить.
- Но позвольте мы же...
Прервав меня он с диким криком ударил меня по плечу молотком. Резкая боль раскатилась по телу. Я в шоке посмотрел на него, Тесть зверел, начал срывать с себя рубашку, что-то бормотать. Затем снова обратился ко мне:
- Ну что молчишь ссука? Трахаешь? А, гнида?
Удар по лицу, на секунду я отключился. По лицу текла кровь вперемешку с соплям. Тесть совсем обезумел, он прыгал передо мной как обезьяна, хватался за предметы, выбрасывал их с балкона и истерически кричал.
- Ну послушай меня - сказал он - послушай, вот мы сидим тут с тобой вдвоём. - я попытался привстать чтовы выскочить в балконную дверь. - Не перебивай! - крикнул тесть и бросил в меня молотком. Удар пришелся прямо в солнечное сплетение, От боли всё моё тело скрючило. А он всё продолжал:
- Вот мы сидим тут с тобой вдвоём, а там где то парад. Нет ты понимаешь, парад без нас! Без нас парад, суки! Гниды! А ты ещё и дочь мою трахаешь! Ведь трахаешь гнида?
Я осторожно приподнял глаза, тесть был весь перемазан варением, какими то домашними припасами. А из за уха выглядывал обрезок укропа. Он не стал дожидаться моего ответа, как будто в каком то трансе, не смотря на меня, он приплясывая принялся снимать штаны вместе с трусами.
- Да ты это, погоди, я тебе сейчас про Бердянск расскажу.
Сказал он присаживаясь на корточки и буквально тут же принялся гадить под себя. Сначала полился струёй жидкий как вода понос, а затем из него вышел кусок говна размером с краковскую колбасу. Я не выдержав принялся блювать, струя блевотины залила и тестя и говно. Половина балкона была покрыта моей блювотиной.
- О! А вот и специи, сказал тесть и подняв с пола свои фекалии поднёс их к моему лицу.
- От нашего стола к вашему столу! - кричал истерически он - Отведайте гости дорогие хлеба нашего! Домашнего! Я его с раннего заутренья пекла! - Срывая голос кричал он. Я с ужасом наблюдал за тем как его руки приближаются к моему лицу. Жуткая вонь снова вызвала приступы тошноты.
Толстым слоем, тесть принялся размазывать говно по моему лицу. Я не мог сопротивляться, правую руку словно парализовало а вторая рука жутко ныла. Но я попытался вырваться и буквално вывалился из балконной двери в комнату. Каково же было моё удивление когда я увидел что моя тян лежит голая распростёртая на ковре посреди комнаты. А над ней словно бомбардировщик нависат склонившись над грудью сидит её мать. В кокошнике на голове и с платком с правой руке. Увидев меня, тёща запела:
Ох, насрали в сиси
Кузнецовой Ларисе.
Ох, Лариса плачет:
А и что ж это значит?
Я жила-подрастала
Да горя не знала.
Во лугу гуляла,
Маков цвет срывала.
На траву ложилась,
Спала-присыпала.
А во сне Ларисе
Ох, насерили в сиси.
А и тот насерил,
Кто в любовь не верил.
При этом поя она извергала из своего тела струи жидкого, с яркими вкраплениями поноса. Я закрыл глаза от нескончаемой тоски и вдруг понял, что ничего нет, и на самом деле я будда. Словно улитка на склоне я всю жизнь шел к этому моменту.
Веселые копипасты
Великий философ Фридрих Ницше был добрый и веселый человек.
Один раз он пошел в магазин за хлебом.
Толстая продавщица на хлебном отделе очень любила издеваться над добрым и веселым философом. Ницше терпеть ее не мог и часто называл тупой пиздой.
— Ну что, Ницше, — сказала толстая продавщица, завидев Фридриха. — За хлебом небось прискакал? Любишь хлебушек-то?
— Обожаю, — сдержанно ответил Ницше.
— А ты его пёк, чтобы вот так его жрать? — вкрадчиво спросила вдруг продавщица. — Ты вообще когда-нибудь пёк хлеб? А, Ницше?
— Я? Пёк хлеб? — переспросил Ницше.
— Ты в уши долбишься, Ницше?
— Нет, — сказал Ницше. — На оба вопроса — нет.
Великий философ умел быть лаконичным.
— Вот испеки сначала, а там поговорим, — триумфально закончила продавщица.
— Секундочку, — сказал Ницше. — Если я буду печь хлеб, то нахуя мне тогда, тупая ты пизда, покупать его у тебя?
— Меня, Ницше, твои запарки совершенно не ебут — спокойно парировала продавщица. — Делать мне больше нехуй, как вместе с тобой философствовать. Муку тебе продам. А хлеба — во, — продавщица показала мозолистый кукиш, для убедительности схватив себя за локоть.
Ницше задумался.
— А ты-то, — наконец произнес он, — ты-то сама хлеб пекла?
— Пекла, голубчик, пекла, — сказала продавщица. — Да я столько его выпекла, что ты бы всю жизнь ел, да еще и детям бы твоим осталось.
— У меня нет детей, — сообщил Ницше.
— Это пиздец какой-то, — сказала продавщица. — Детей у него нет, хлеб он печь не умеет и не хочет, а только и знает, что честных продавщиц заебывать.
— Это ты честная продавщица, что ли? — заинтересовался Ницше. — Да у тебя ебало как у Муссолини. У честных людей лица другие.
— А что Муссолини? Чем тебе теперь Муссолини не угодил? Да он, если хочешь знать, тоже хлеб пёк. Эх ты, Ницше.
Ницше неуверенно потоптался на месте.
— Ладно, хуй с ним — махнул он рукой. — Давай сюда свою муку.
— Запомни, Ницше: культура — это лишь тоненькая хлебная корочка над раскаленным хаосом, — довольно сказала продавщица. — Крепко запомни.
— Запомню, — сказал Ницше с ненавистью. — Крепко запомню.
На следующий день Ницше пришёл в тот же магазин.
— Чего тебе? — спросила продавщица.
— Муки давай, сквозь зубы ответил Ницше.
— Что, научился печь?
— Тебя, суку, забыл спросить. Давай муки.
— За такую грубость могу и скалкой по ебальнику… — промямлила продавщица.
— Давай муку, говорю.
Продавщица подала муку.
— А теперь жри.
— Что жрать?
— Муку жри.
— С какого перепугу? Сам жри.
— Я сказал жри, сказал Ницще и опустил продавщицу мордой в муку. — Что, нравится?
Продавщица покорно съела муку и посмотрела на философа испуганными глазами.
— Приятно, да? А я вчера целый вечер это говно жрал.
Ницше так и не научился печь хлеб.
Один раз он пошел в магазин за хлебом.
Толстая продавщица на хлебном отделе очень любила издеваться над добрым и веселым философом. Ницше терпеть ее не мог и часто называл тупой пиздой.
— Ну что, Ницше, — сказала толстая продавщица, завидев Фридриха. — За хлебом небось прискакал? Любишь хлебушек-то?
— Обожаю, — сдержанно ответил Ницше.
— А ты его пёк, чтобы вот так его жрать? — вкрадчиво спросила вдруг продавщица. — Ты вообще когда-нибудь пёк хлеб? А, Ницше?
— Я? Пёк хлеб? — переспросил Ницше.
— Ты в уши долбишься, Ницше?
— Нет, — сказал Ницше. — На оба вопроса — нет.
Великий философ умел быть лаконичным.
— Вот испеки сначала, а там поговорим, — триумфально закончила продавщица.
— Секундочку, — сказал Ницше. — Если я буду печь хлеб, то нахуя мне тогда, тупая ты пизда, покупать его у тебя?
— Меня, Ницше, твои запарки совершенно не ебут — спокойно парировала продавщица. — Делать мне больше нехуй, как вместе с тобой философствовать. Муку тебе продам. А хлеба — во, — продавщица показала мозолистый кукиш, для убедительности схватив себя за локоть.
Ницше задумался.
— А ты-то, — наконец произнес он, — ты-то сама хлеб пекла?
— Пекла, голубчик, пекла, — сказала продавщица. — Да я столько его выпекла, что ты бы всю жизнь ел, да еще и детям бы твоим осталось.
— У меня нет детей, — сообщил Ницше.
— Это пиздец какой-то, — сказала продавщица. — Детей у него нет, хлеб он печь не умеет и не хочет, а только и знает, что честных продавщиц заебывать.
— Это ты честная продавщица, что ли? — заинтересовался Ницше. — Да у тебя ебало как у Муссолини. У честных людей лица другие.
— А что Муссолини? Чем тебе теперь Муссолини не угодил? Да он, если хочешь знать, тоже хлеб пёк. Эх ты, Ницше.
Ницше неуверенно потоптался на месте.
— Ладно, хуй с ним — махнул он рукой. — Давай сюда свою муку.
— Запомни, Ницше: культура — это лишь тоненькая хлебная корочка над раскаленным хаосом, — довольно сказала продавщица. — Крепко запомни.
— Запомню, — сказал Ницше с ненавистью. — Крепко запомню.
На следующий день Ницше пришёл в тот же магазин.
— Чего тебе? — спросила продавщица.
— Муки давай, сквозь зубы ответил Ницше.
— Что, научился печь?
— Тебя, суку, забыл спросить. Давай муки.
— За такую грубость могу и скалкой по ебальнику… — промямлила продавщица.
— Давай муку, говорю.
Продавщица подала муку.
— А теперь жри.
— Что жрать?
— Муку жри.
— С какого перепугу? Сам жри.
— Я сказал жри, сказал Ницще и опустил продавщицу мордой в муку. — Что, нравится?
Продавщица покорно съела муку и посмотрела на философа испуганными глазами.
— Приятно, да? А я вчера целый вечер это говно жрал.
Ницше так и не научился печь хлеб.
Веселые копипасты
Сегодня вечером я, выбритый и помытый, проехал через пол города в больничку что бы сделать МРТ. Народу там почти не было, я оплатил в кассу назначенную сумму и почапал к кабинету. Войдя в кабинет передо мной предстали три особы женского полу: одна расплывшаяся дамма за сорок и две девушки в районе 20-25ти, одна из которых была ахунной брюнеточкой с идеальной фигурой, сиськами овер 3го размера и плоскими прямоугольными очками, съехавшими на кончик носа. В общем, именно такая, о которой я всегда мечтал в сових скотских фантазиях. Мой идеал.
- Здравствуйте, я на процедуру на сейчас записан... - промямлил я и, дебильно улыбаясь той самой няшке, протянул квитанции об оплате и направление.
- Проводи его, Наташ. - заявила та, что за 40, и, к моей величайшей радости, Наташей оказалась именно ТА.
Она, Наташа, Наташенька, Наташулечка, полёт моей фантазии был столь же широк, сколь и уёбищен, проводила меня в соседнюю комнату к томографу, приказала выложить все металлические предметы и снять ботинки и джинсы. После того как я выполнил её приказ, она осмотрела моё тщедушное тельце, стоящее перед ней в замызганной футболке и поношенных трусах, и, загадочно, и одновременно многообещающе, улыбнулась. Под её руководством я улёгся на кушетку, она нежно зафиксировала мою голову маленькими подушечками и дала в руки грушу а ля клизму.
- Если тебе станет невмоготу лежать не двигаясь, или страшно или ОДИНОКО, сожми и Я зайду тебя проверить. - сказала, и нежно погладив меня по руке ушла в соседний кабинет: следить за аппаратурой. Да, она НЕЖНО ПОГЛАДИЛА меня по руке, и вполне чётко сделала ударение на слове "ОДИНОКО".
Уже в одиночестве, вздрагивая от резких стуков и скрипов аппарата я мечтал о днях, вечерах и, главное, ночах с Ней. Под стук этой адовой машины я представлял себе все радости, что способны подарить мне райские кущи телес этой красавицы. У меня в голове созревал план о том как я к ней подойду, с лёту признаюсь в любви и запрошу телефон. Или же, подкараулю её на улице (я у них был последним клиентом) с цветами и зазову в кафешечку. Или же... Эх, мечты мечтами, но дело в том, что последнее время я страдаю газами. Да, я очень часто пержу. Я научился это делать тихо и не заметно, можно сказать анонимно: так что бы о том что это сделал я, знал только я. И вот мне приспичило и в этот раз. И, когда я начал потихонечку приспускать, я вдруг осознал что что-то пошло не так. Что из меня выходит не лёгкие благоухающие газы, а стройная струя свежайшего поноса, и остановить я её не в силах.
Я лежал, срал в томограф и понимал что всем моим мечтам о светлом будущем только что пришел конец. Тот стыд, та неловкость что снизошла на меня в процессе выделения калловых масс сковала как моё тело, так и разум, и я даже не догадался сжать эту долбанную грушу.
Я лежал и дристал в томограф, не имея не малейшего представления как это выглядит, и знает ли об этом кто-то кроме меня. Я не мог поднять головы что бы оценить масштабы действия.
Я лежал, извергая говны из своего чрева в томограф, ощущая резкий аромат, парализованный страхом. И вот так я лежал до конца процедуры. Доктора не видели что происходит у меня: наверно при МРТ головного мозга определить на получаемой картинке срёт человек или нет достаточно сложно.
Поднос, на котором лежало моё жалкое, столь противное мне тело, начал выезжать и, моему взору предстало личико девушки моей мечты, со столь эмоциональным выражением, что описать его словами невозможно.
- Боже, что это ?! - воскликнула Девушка, которой я был готов подарить все сокровища мира.
И только сейчас я смог оценить масштабы бедсвия: из меня вылилось, наверное, трёхлитровая кастрюля этой благоухающей смеси, в дерьме было почти всё: я, от плеч до колен, поднос на котором я лежал, томограф по стенке которого стекало оно, пол, на котором оно растеклось здоровенной лужей... Но я бы был не я, если бы оставил вопрос Девушки, ради которой я был готов совершать подвиги, без ответа.
- Это я сделал для тебя. Я думал тебе понравится. -увернно сказал я, еще не осозновая что именно я сказал.
Осознал я это уже когда вышел из процедурной, после того как вытерся простынёй которой меня накрывали, после того как нервно и неуклюже нацепил на себя сваленную в кучу одежду и повторная волна стыда накатила на меня с новой силой. Она вышла через несколько мнгновений после меня, с ничего не выражающим лицом, ничего не сказав ни мне, ни другим даммам в кабинете что-то записала на направлении и отдала старшей. Та собрав чеки и направление вместе отдала всё это мне и произнесла:
- Результаты завтра у врача.
- Ага. - сглотнув сказал я и, скомкав выданные мне бумаги пулей вылетел из кабинета.
Я бежал от туда так, будто за мной гналась стая глодных волков. Я так не бегал лет с 8ми, когда мы с мальчишками со двора убегали от злого автомобилиста, новенькой машине которого мы только что "нечаянно" выбили два боковых стекла кирпичом, а на боку гвоздём нацарапали "Вася ЛОХ". Опомнился я уже на подходе к метро. Уже спускаясь по эскалатору я запаковывал скомканные бумажки в сумку и случайно взглянул на надпись на тыльной стороне направления. Там было: "А ведь мне и вправду понравилось, спасибо. Наташа." И телефон. Выйдя из метро мне пришла смс о пропущенном звонке. Именно с этого номера.
- Здравствуйте, я на процедуру на сейчас записан... - промямлил я и, дебильно улыбаясь той самой няшке, протянул квитанции об оплате и направление.
- Проводи его, Наташ. - заявила та, что за 40, и, к моей величайшей радости, Наташей оказалась именно ТА.
Она, Наташа, Наташенька, Наташулечка, полёт моей фантазии был столь же широк, сколь и уёбищен, проводила меня в соседнюю комнату к томографу, приказала выложить все металлические предметы и снять ботинки и джинсы. После того как я выполнил её приказ, она осмотрела моё тщедушное тельце, стоящее перед ней в замызганной футболке и поношенных трусах, и, загадочно, и одновременно многообещающе, улыбнулась. Под её руководством я улёгся на кушетку, она нежно зафиксировала мою голову маленькими подушечками и дала в руки грушу а ля клизму.
- Если тебе станет невмоготу лежать не двигаясь, или страшно или ОДИНОКО, сожми и Я зайду тебя проверить. - сказала, и нежно погладив меня по руке ушла в соседний кабинет: следить за аппаратурой. Да, она НЕЖНО ПОГЛАДИЛА меня по руке, и вполне чётко сделала ударение на слове "ОДИНОКО".
Уже в одиночестве, вздрагивая от резких стуков и скрипов аппарата я мечтал о днях, вечерах и, главное, ночах с Ней. Под стук этой адовой машины я представлял себе все радости, что способны подарить мне райские кущи телес этой красавицы. У меня в голове созревал план о том как я к ней подойду, с лёту признаюсь в любви и запрошу телефон. Или же, подкараулю её на улице (я у них был последним клиентом) с цветами и зазову в кафешечку. Или же... Эх, мечты мечтами, но дело в том, что последнее время я страдаю газами. Да, я очень часто пержу. Я научился это делать тихо и не заметно, можно сказать анонимно: так что бы о том что это сделал я, знал только я. И вот мне приспичило и в этот раз. И, когда я начал потихонечку приспускать, я вдруг осознал что что-то пошло не так. Что из меня выходит не лёгкие благоухающие газы, а стройная струя свежайшего поноса, и остановить я её не в силах.
Я лежал, срал в томограф и понимал что всем моим мечтам о светлом будущем только что пришел конец. Тот стыд, та неловкость что снизошла на меня в процессе выделения калловых масс сковала как моё тело, так и разум, и я даже не догадался сжать эту долбанную грушу.
Я лежал и дристал в томограф, не имея не малейшего представления как это выглядит, и знает ли об этом кто-то кроме меня. Я не мог поднять головы что бы оценить масштабы действия.
Я лежал, извергая говны из своего чрева в томограф, ощущая резкий аромат, парализованный страхом. И вот так я лежал до конца процедуры. Доктора не видели что происходит у меня: наверно при МРТ головного мозга определить на получаемой картинке срёт человек или нет достаточно сложно.
Поднос, на котором лежало моё жалкое, столь противное мне тело, начал выезжать и, моему взору предстало личико девушки моей мечты, со столь эмоциональным выражением, что описать его словами невозможно.
- Боже, что это ?! - воскликнула Девушка, которой я был готов подарить все сокровища мира.
И только сейчас я смог оценить масштабы бедсвия: из меня вылилось, наверное, трёхлитровая кастрюля этой благоухающей смеси, в дерьме было почти всё: я, от плеч до колен, поднос на котором я лежал, томограф по стенке которого стекало оно, пол, на котором оно растеклось здоровенной лужей... Но я бы был не я, если бы оставил вопрос Девушки, ради которой я был готов совершать подвиги, без ответа.
- Это я сделал для тебя. Я думал тебе понравится. -увернно сказал я, еще не осозновая что именно я сказал.
Осознал я это уже когда вышел из процедурной, после того как вытерся простынёй которой меня накрывали, после того как нервно и неуклюже нацепил на себя сваленную в кучу одежду и повторная волна стыда накатила на меня с новой силой. Она вышла через несколько мнгновений после меня, с ничего не выражающим лицом, ничего не сказав ни мне, ни другим даммам в кабинете что-то записала на направлении и отдала старшей. Та собрав чеки и направление вместе отдала всё это мне и произнесла:
- Результаты завтра у врача.
- Ага. - сглотнув сказал я и, скомкав выданные мне бумаги пулей вылетел из кабинета.
Я бежал от туда так, будто за мной гналась стая глодных волков. Я так не бегал лет с 8ми, когда мы с мальчишками со двора убегали от злого автомобилиста, новенькой машине которого мы только что "нечаянно" выбили два боковых стекла кирпичом, а на боку гвоздём нацарапали "Вася ЛОХ". Опомнился я уже на подходе к метро. Уже спускаясь по эскалатору я запаковывал скомканные бумажки в сумку и случайно взглянул на надпись на тыльной стороне направления. Там было: "А ведь мне и вправду понравилось, спасибо. Наташа." И телефон. Выйдя из метро мне пришла смс о пропущенном звонке. Именно с этого номера.