Первые шаги по тонкому льду
Добавлено: 02 авг 2017, 00:06
Мне снилось, я был землей. В ту ночь голова моя разрывалась от боли, и казалось, левое ее полушарие отделяется от правого и вскипает, в неведомой, невидимой химической реакции, выделяющей столько энергии, что коробка черепа не может выдержать ее давления. Мне снилось, я был черной землей. Все глубже в темноту погружается мир вокруг.
Я потерял всякий смысл в этих безбрежных ночах.
Никогда бы не подумал, что привыкну к наркотикам. Раньше мне казалось, что я всегда смогу побороть любое желание, если внезапно появится повод, прежде всего потому, что буду способен провести границу там, где заканчивается зависимость и начинаются мои собственные импульсы, но мне и в голову не могло прийти тогда, что я захочу привыкнуть и пойду на это в трезвом уме. Изменяя сознание, они не только влияют на желания, но и тебя самого трансформируют в некое иное существо, меняя твое отношение к ним и способность принимать себя в том жалком виде, до которого они тебя опускают. И в том, до которого тебя опустил этот мир.
От них мои сны приобрели некий новый характер, который мне не сразу удается уловить. Все видения, что окружают меня в те моменты, когда мои глаза открыты, покрывается странным налетом, причем налет этот ощутим, к нему можно прикоснуться, и он остается на кончиках пальцев.
Мне понравилось смотреть в эту глубину - туда, где скальпелем химии режут душу. Беззащитная и обнаженная она лежит перед сфокусированным внутренним взглядом, раскинув бесплотные руки. Только так, только в этом состоянии можно склониться над ней и увидеть ее строгое смиренное лицо, жаждущее насилия над собой. В наших силах подарить ей жестокость познания, укрытого шелковым покрывалом фантазии. Только так можно отомстить ей за то, что она выживет, когда наше тело умрет, и мы погаснем в черном космосе. Только так можно заставить ее тосковать по телу, которое превратиться в пепел. День за днем водить в нее иглой сновидений яд сюрреалистической красоты. Ярость, соблазн и ее агония станет пределом счастья. Она захочет больше.
Страшная чистота смыслов и одновременно непонимание происходящего. Изображение слишком четкое, чтобы не причинить боль. Пока я сплю и сознаю, что сплю, я едва ли могу быть уверен, что после пробуждения окажусь на поверхности, а не в следующем сне. Могу ли я размышлять свободно сейчас, или мысль моя такая же иллюзия, как и все остальное? Осознавая себя во сне, мы не обретаем власти над ним, так же, как осознав, что живы, мы не можем изменить обстоятельства своей жизни и законы физики.
Осознание себя зачастую приобретает характер мгновенного озарения, просто меняющего ход сновидения, но являющееся частью общего сценария, заданного мозгом. Сценария заранее предусматривающей такое осознание. Иллюзия свободы галлюцинаций.
Лишь в те редкие случаи, когда я понимаю, что осознал себя, то есть, мое сознание ясно регистрирует факт сновидения и продолжает наблюдение за ним, сон становится по-настоящему управляемым и подчиняется моей воле, и именно в эти моменты я могу действительно глубоко размышлять или творить, но увы, безрезультатно пытаться запомнить сделанные выводы и формы творений. Именно в эти моменты я могу свободно оборачиваться в обе стороны и вспоминать, видеть все, что происходит во сне и наяву, в прошлом и настоящем. Именно в эти моменты я живу.
Сон - единственная настоящая форма моего сознания. Сновидение - моя жизнь. Только так на мой мозг не действует ничего постороннего. Лишаясь самоконтроля, он оставляет лишь чистый поток сознания. Лишь там собираются все разрозненные детали, все чувства и желания: неосознанные, подавленные и хаотичные. Они объединяются в целое, синтезируются в новые чувства. Как слова, бессмысленные по отдельности, объединяются во фразы. Сновидения - это фразы нового языка, а мир, который они создали - текст бесконечного романа о моей жизни.
Странные мысли приносят сны на подносах раскрашенных орнаментом старых подушек в цветочек. В промежутках тишины между каждым шагом. Странные, неожиданные, но всегда воссоздающие какую-то частицу истины, необходимой именно в этом месте, в эту секунду. Жизненно важной, чтобы окончательно не утратить смысл бытия. Да, я собираю смысл жизни по крупицам вымытым из реки сновидений и галлюцинаций.
И забываю его каждое утро.
Я потерял всякий смысл в этих безбрежных ночах.
Никогда бы не подумал, что привыкну к наркотикам. Раньше мне казалось, что я всегда смогу побороть любое желание, если внезапно появится повод, прежде всего потому, что буду способен провести границу там, где заканчивается зависимость и начинаются мои собственные импульсы, но мне и в голову не могло прийти тогда, что я захочу привыкнуть и пойду на это в трезвом уме. Изменяя сознание, они не только влияют на желания, но и тебя самого трансформируют в некое иное существо, меняя твое отношение к ним и способность принимать себя в том жалком виде, до которого они тебя опускают. И в том, до которого тебя опустил этот мир.
От них мои сны приобрели некий новый характер, который мне не сразу удается уловить. Все видения, что окружают меня в те моменты, когда мои глаза открыты, покрывается странным налетом, причем налет этот ощутим, к нему можно прикоснуться, и он остается на кончиках пальцев.
Мне понравилось смотреть в эту глубину - туда, где скальпелем химии режут душу. Беззащитная и обнаженная она лежит перед сфокусированным внутренним взглядом, раскинув бесплотные руки. Только так, только в этом состоянии можно склониться над ней и увидеть ее строгое смиренное лицо, жаждущее насилия над собой. В наших силах подарить ей жестокость познания, укрытого шелковым покрывалом фантазии. Только так можно отомстить ей за то, что она выживет, когда наше тело умрет, и мы погаснем в черном космосе. Только так можно заставить ее тосковать по телу, которое превратиться в пепел. День за днем водить в нее иглой сновидений яд сюрреалистической красоты. Ярость, соблазн и ее агония станет пределом счастья. Она захочет больше.
Страшная чистота смыслов и одновременно непонимание происходящего. Изображение слишком четкое, чтобы не причинить боль. Пока я сплю и сознаю, что сплю, я едва ли могу быть уверен, что после пробуждения окажусь на поверхности, а не в следующем сне. Могу ли я размышлять свободно сейчас, или мысль моя такая же иллюзия, как и все остальное? Осознавая себя во сне, мы не обретаем власти над ним, так же, как осознав, что живы, мы не можем изменить обстоятельства своей жизни и законы физики.
Осознание себя зачастую приобретает характер мгновенного озарения, просто меняющего ход сновидения, но являющееся частью общего сценария, заданного мозгом. Сценария заранее предусматривающей такое осознание. Иллюзия свободы галлюцинаций.
Лишь в те редкие случаи, когда я понимаю, что осознал себя, то есть, мое сознание ясно регистрирует факт сновидения и продолжает наблюдение за ним, сон становится по-настоящему управляемым и подчиняется моей воле, и именно в эти моменты я могу действительно глубоко размышлять или творить, но увы, безрезультатно пытаться запомнить сделанные выводы и формы творений. Именно в эти моменты я могу свободно оборачиваться в обе стороны и вспоминать, видеть все, что происходит во сне и наяву, в прошлом и настоящем. Именно в эти моменты я живу.
Сон - единственная настоящая форма моего сознания. Сновидение - моя жизнь. Только так на мой мозг не действует ничего постороннего. Лишаясь самоконтроля, он оставляет лишь чистый поток сознания. Лишь там собираются все разрозненные детали, все чувства и желания: неосознанные, подавленные и хаотичные. Они объединяются в целое, синтезируются в новые чувства. Как слова, бессмысленные по отдельности, объединяются во фразы. Сновидения - это фразы нового языка, а мир, который они создали - текст бесконечного романа о моей жизни.
Странные мысли приносят сны на подносах раскрашенных орнаментом старых подушек в цветочек. В промежутках тишины между каждым шагом. Странные, неожиданные, но всегда воссоздающие какую-то частицу истины, необходимой именно в этом месте, в эту секунду. Жизненно важной, чтобы окончательно не утратить смысл бытия. Да, я собираю смысл жизни по крупицам вымытым из реки сновидений и галлюцинаций.
И забываю его каждое утро.
