Центральный Комитет Психонавтов

Поезд-Пиздец или Чёрный Мессия.
Сквозь сжатые губы не проронив ни капли яда, Вперив глаза в точку на горизонте где сходятся меридианы На стуле сидит человек, с лицом бледным, как бычьи гонады Тусклая лампочка освещает его, и заблёванный кафель нирванной. Аура как баклажан - развевается ночь за плечами А заглянешь в зрачки - искупаешься в чане гудрона. Вот он заговорил... И узоры чернильными льются ручьями Обвиваясь спиралью вокруг него, шелестят, как кусты эстрагона. Он расскажет вам, чоза гибы можно есть на планете Юггот, И покажет как в корпус гитары войти, не издавши при этом ни звука Он подобно змее обвивает всё древо Сфирот, Он из бездны Даат нам частушки споёт о старухах. В длинном поезде этой зимы мы застряли, как в грёбанном Лимбе, Позабыв о широтах других, о дожде и освежих лимонах Вижу чёрные трещины я на твоём фиолетовом нимбе... Проводник принесёт нам вина... Мы потонем в холодных эонах... Здесь всегда снится сон - в нём меняются лица героев Имена, и эпохи, набор декораций, но одно неизменно - Поезд едет сквозь вьюгу, и тьму разрывает своим металлическим стоном. И уходят вагоны под занавес Ночи Вселенной. Но я знаю, что будет весна, в мире новом и дивном И ты снова пойдёшь на погост, воспевать там свои песнопенья А я снова в аптеку пойду, за вишнёвым туссином - И мы встретимся, прошлое спрятав узорчатой тюлью забвенья.

Принять веру во Кое-Во-Что
Можно так же легко, как и принять таблетку
Я всегда буду помнитЬ
ТЕБЯ
Летая во всех измененьях
Или строя мосты меж миров

***

Она смотрит на тебя
на тебя
подобно скрытой камере.
В каждом глотке этой чаши
Горькая сладость
Мята... Мёда... Мета...
Физический Огонь разрушает
Тебя изнутри...
Не бойся, это Солнце над полем битвы
Льёт свои чёрные слЁзы...
Выйди из Тьмы, тот, что боялся
Взглянуть своей смерти в глаза.
Она лишь поможет разомкнуть тебе спящие веки.
Невеки, не бойся - Поезд тебя ждёт...
Проснуться по-настоящему
На потолке - Та Самая Ртуть
Беги быстрей, и не беспокойся
Прыжками рождается путь.. .
Расправляю Крылья
Новый дом - где-то там
Где-то там
***
 
Стрела в бездонную высь.
То несётся дорога.
В дюзах ревёт добела раскалённый газ.
Тот, чьих имён нам не счесть, смеётся,
Ведь пока наши руки рисовали Бога,
Его ловкие пальцы сконструировали Нас.
 
 
***
 
Эта любовь так похожа на Смерть
Но эта смерть - лишь чёрная кошка,
Что крадётся во мраке, состоящей из неё самой
По подушкам, на мягких лапхак.
Забери меня, забери меня с собой...
Ночь, гроза, монотонные вспышки разрядов
Коридоры лесов, велосипед... И погоня...
И Гоги с Магогом
Просыпаюсь - малиновый звон, анилиновый свет...
И во рту этот привкус металла - меня снова нет..
Все дома запакованы в пластик,
Как цветные конфеты в Ашане
И я напрочь лишён ощущений
Здравствуй дырка от бублика / новый Эон!
Люцифер! Я в тебе растворяюсь
Я ласкаю все уши Лилит
Аштароту во сне беспокойном являюсь
Я иглой загоняю себя в Монолит.
 
 
 

На дне стакана тихо шепчет змейка, пронзая своей скоростью апгрейд самой себя, до той поры последнего ремейка, когда был снят с неё ещё один ремейк. Предсветной язвой загораются кораллы, мы в синих мантиях, и в тогах ярко алых, мы из бокалов пьём забвения вино.
|
Когда паук сплетёт свою стальную хватку, и интернет на нас свою нацелит сеть, только тогда поймёшь, что падаешь в бездонную мохнатку, и остаётся лишь в полёте песню петь – о Пиздеце что спит в снегах Сибирских, о сингулярностях, о небе, о ветрах, которые носились над водою в поющей чаще (чаще улыбайся, и чаща, может быть, ответит тебе тем же), ну и конечно же о Матрице-Судьбе которая над миром реет как медуза, переплетая где-то в серых толщах бахрому тончайших щупалец, и истекая сладким ядом.
|
И песнь твоя разносится над вековой тайгою, где я бреду в бреду, и бредом сыт по горло, седые манят горные утёсы сиянием огней святого Эльма, но я стекаю вниз ручью подобно, что натолкнулся вдруг на трещину в коре (не важно, литосферы или мозга), к месторожденьям золота и нефти, к Змее, съедающей свой хвост, что обвивает корни Древа, возможно, соком я взберусь по капиллярам, змеясь как опиат по вене, и стану амальгамой в его зеркальных листьях, а может быть цветком, роняющим на мир снежинки, к которому слетаются неправильные пчёлы… А в это время два воинства – то силы Света, и силы Тьмы, так яростно о чём-то спорят, их споры падают на землю, и покрывается сырая Мать-Земля чудесною и новою грибницей.
|
Уже не может человек быть людем, Гробница из Грибниц – я оплетаю Древо изнутри, втекая плод, в котором бьётся Сердце, а вовсе не Познание добра и зла, созреет плод, и перебродит сок, и позмеится хмель в костях и венах, все станут танцевать, и может быть кому-то станет ясно, что хорошо змеётся Тот, что с птичьей головой – наверно потому, что змеи служат его пищей.

красиво.

собственно, где приход, приход, ты где?

Спасибо !!!!!

Всё-таки сколько читаю стихов на этом форуме и талантливые поэты тут только Ярославна и Вампир, остальные рифмоплётствуют, не хочу никого обижать, ИМХО такое, а у них прям из космоса идёт - сразу чувствуется )))

Что же со мною? –
Совсем мне не верится
В призме шевелится
Лик Богородицы,
Калейдоскопом глаза разбегаются
А наркоманы –
Всё колются, колются…
Кровью Единого –
Соком Смоковницы.
Неопалимая радуга – радует
Радий сияет, Христом сформированный
Снег растопили своей радиацией
Ра! – фосфорический перст Христофорицы
Комом Единого
И Вездесущего
Переплелись все дороги и улицы
Кровью сия были окна закрашены
Цепью зеркальной – зрачки зарешёчены.
Мысли без цвета – во тьме не тусуются,
Точкой зеркальною, схемой реальности
Карта метро на ветру развевается
Это – иллюзия, сон, это – матрицы
Нео воскрес – вот ему и помолимся.
18.12.2011

Очень здорово, бро. Многое знакомо.

Сильно!Тараканы моего сознания танцуют джигу).

Белым бело...будто снегом намело.
Про "нирванную" - ай-нэ-нэ! :)

ништяк!) вообще очень круто что ты снова с нами пробираешься снами по забытым сваям огней овала в подернутые флюром глубины астрала. было бы еще очень круто если б ты рассказы свои выложил.

Выхлоп.
что я вижу
сквозь мутные реки существ
что по шпалам надбровным
с урюком безумным крадутся?
этот острый просвет
накормил черепашьим углом
и углём накренил
(там, где выдохлась выдра о нефти)
пучеглазых фонарь
и мимических язв хоровод закружил.
фараон-каравай фантомеет тихонько под кожей
и хрустит, когда я пробираюсь в его лабиринтах наверх,
там где выдавлен взгляд фонаря
(эти грозные ржавые монстры стоят по сей день,
и не думают даже рассыпаться в прах)
лучезарным огрызком
касаясь ничтожных оттенков.
положи же на стол в каше щей ещё не когтистое время
выделять алхимический ствол
по капле - жижу
как комар на радиоактивной груди пионера-
полируй камни
крабьи руки - суставы
хитин
хищное животное хочет новостей
ради игры я б возможно и понял леопардов
но утонув в мескалиновых тиграх
забыл пресечь вновь и вновь
выделение испарины
поверх персональных, эктоплазмой обмотанных пепельных лиц.
***
Отражение вертикальной колбасы
Согнуто пополам
Или расплющено в шарик
Или даже люк под ногами
Прямоходящих проэкций.
Мне кажется,
Они плывут
На том же параходе
Хотя бы дышат
Дымом из одной трубы,
Или из трубки
В ящике письменного стола.
Эту трубку курит
Их автор - капитан корабля
"Голый зад".
Я сижу и курю людей
Мухи слетелись
На анатомический запах
Потому что запах бессмертен,
А анатомия - увы, нет.
***
В параболических наперстках
Послушный дым всегда кипит,
На воле, выйдя тряпкой
Восковых решений.
Задумчивый микроб,
Ускополосный флаг,
Блуждающий сироп
Скорбитльно смиреет
От удалённых фар глубокие следы,
В остоконейшей мгле
Вверительных умчаний
Б глубокой бороде
Насечками спрямлённых.
Запудрил зоб переговор...
И Поллак мечется под кафелем в нирванной...
На серной кислоте зыбучий миг...
Расплавленная воля радиалов...
Прорезан угорь чрез кирпичный смог,
Как мыслится на лампах застеклённых
В зазорках единичных ответвлений
До блажных топей нам е-два ходить....
***
Коченеет мандарин,
Ударяя зыбью тучи
Погрузив трезубец в пыль,
Ослабляя конденсатор
Дождь крадётся в гребешках
Светло-серого металла.
На осипших проводах
Соли прячутся под капли
Ржавой жизни
-Это плесень,
Что сама съедает сказку
-вместо ангельской проверки-
Синий дым встаёт с закатом
Под большим пурпурным веком
Перевёрнутые скалы...
Я встаю под стрекотанье
Жёстких роликов настенных-
-В их хитиновой огранке-
Тихий звон, гнилые ставни -
Всё как мысль в далёком прошлом,
Преломлённая стаканом
Серым, дымным, маслянистым-
Целлофан, и дух наш: молот
Мёртвых микроорганизмов-
-внеспиральный крик бензина.
На цепях моих нейронов
Остывают океаны,
Выпадают конденсатом
На решётках светло-серых...
Ступени лестниц небесных
Разговоры опадали оранжевой коркой,
Мы пускали пузыри обезмысленных доводов,
И наш разум слоился белёсою хлоркой,
Задыхаясь в себе безо всякого повода.
Пусть зрачки мои были подёрнуты скукой,
И туман оккупировал смежные веки,
Не заметив, как сон обозвал себя сукой,
Я пытался поверить что мы человеки.
Но хитин обнажился раскрытым обманом,
И разверзнулась челюсть иглами жвал,
Тело стало кишащим жуками карманом,
Я кричал, как блюющий мирами Штурвал…
Распад мира в кручении зыбких компонентов…
туннели костей расширяются, расширяются…
мечтая, жаждущих достигнуть холодных звёзд,
разбрызганных инсектецидными кромками хищного неба…
спиральные пасти галактик,
невинно, безмысленно – торсионно улыбаясь,
злорадно крутясь,
оскалы миров подставляя моллюсков потоку.
Всепожирающее небо… (Штурва-а-а-ал……) Небо…
Превращение людской резиновой кожи,
Пусть даже на дне чёрной дыры стакана
В жёсткий панцирь – хитин насекомых
Никогда не проходит незамеченным,
и грозные тапки богов хотят раздавить таракана…
Сквозь стратосферные мокрые линзы
Мучительно медленно наводят прицелы,
Пурпурное небо наводняют лестницы,
Щелчок… Но насекомые целы.
Сохранились во взрыве
пустот оболочки
и радужной плёнкой бежит по хитину
межпустотный рубеж
протянутых снов
на беспочвенном ложе протянутых ложек…
Растворившись в потоке дождя из гвоздей,
Забывая про всё – про свою насекомость,
Про злорадные подачки небес
Экзоскелеты других измерений гостей
По лестнице – вверх – скользят в невесомость.
Ступеней воздушных прозрачны извивы,
но несут они неизгладимый отпечаток
ягодиц морских звёзд, подавившихся
сырою поганкой, снежных грёз, о зубы крабов
разбившихся.
Разразившись трескучим, нечеловеческим смехом,
Словно бочек путынных повторы,
Озёра фасеточных глаз обрастают мехом,
И кости лбов разжижают горы.
Свет на паучьих ногах крадётся,
и забывают
клейкие железы
и сенсорные шипы
призрачные огни превращений
Франца Кафки,
и жгучей кометой расчерчены крылья,
Забвение… Забвение… Забвение……
Устав надвигать узкий, беспрекословно понятный мирок на глаза, Хаос, упокой их душу…
…и только шорохи белого шума
на пригоршнях застыших костей…
Подкожная весна
Укус.
Уксус хобота
Отдельного от тела,
Раскрепощённого отдела
В груди того
Кто прячется за щёлкой.
Пурпурной мантией экстаза
Он опрокинул
Слой за четвертью себя
Внося
И в каждого из нас вонзая
Подкожную весну.
***
писать стихи - словно лузгать семечки,
на вокзале
оплетённом
кружевными янтрами
арахны.
в шести заострённых руках
свеча
ятаган
чаша;
оружие неизвестного вида
компас и череп тритона.
две руки - не пусты,
вяжут из серий полосок
длинный, прозрачный шарф
из тонких струн абсолюта.
струнами арфы твой голос
преодолев бесконечность
тает на дне стакана,
разбившись о рокот фена:
быстро растут кристаллы
в красно-коричневой чаше
дремлет, свернувшись, гадюка:
кому-то нужна погремушка,
а мне - ядовитые зубы.