Процесс создания мифа, литературное творчество, сравнивается с ткачеством и плетением паутины. Это сравнение привычно и для нас – в нашем языке так же присутствует множество выражений, связывающих смысл и сюжет с образом нити, а создание полотна повествования – с плетением ткани. Похоже, «Нить Смысла» - это архетипический образ, присутствующий во всех культурах, включая дописьменные. Может быть, это как-то связано с архаичным узелковым письмом или подобными техниками хранения информации в виде ткани. Так же может быть, что под нитями смысла подразумеваются некие энергетические структуры, которые можно увидеть, находясь в изменённом состоянии сознания (Дон Хуан говорил, что видящие воспринимают мир как пучки светящихся волокон, так называемых «эманаций Орла»).
Хотя образ Анансе и является зооморфным, он – паук, однако, при этом он часто выступает в человеческой роли – говорит и действует как человек, у него есть жена и дети, и по всей видимости, он имеет отчётливые человеческие черты. Это может указывать на то, что когда-то в прошлом Анансе был могущественным чародеем, который подвергся преобразованию в паука в результате какого-то контакта с пространствами Древних Богов. При этом, Анансе – типичный трикстер, то есть, хитрец, находящийся за рамками добра и зла. Учитывая его демиургические свойства, можно сказать, что Анансе является одновременно и персонажем, и автором этой мифологии. В общем, это бог, который рассказывает самому себя смешные истории с собственным же участием, и сам же потом смеётся.
Сюжетная нить связывает предметы особым образом – эта связь не причинно-следственная, а смысловая. Юнг называл подобный тип связей «синхронистичностью». Возможно, данный вид связи осуществляется на уровне квантоподобных структур коллективного бессознательного, а «нити», которые мы видим в мифах разных народов – это визуализация каких-то семантических струн. Не нужно думать, что это полностью подобно Теории Струн, полагаю здесь речь может идти только об аналогии. Связанные такой нитью события могут не пересекаться напрямую в причинно-следственной реальности, но несут при этом отчётливый отпечаток общего смысла. Например, так бывает, когда одно и то же открытие совершают учёные, работающие независимо друг от друга; или когда незнакомые друг с другом люди придумывают одинаковый сюжет. Именно по такому принципу, по принципу смысловой аналогии, работает симпатическая магия. Самым известным примером такого воздействия является использование кукол вуду: между куклой и предполагаемой жертвой формируется семантическая связь, после чего все повреждения нанесённые кукле начинают оказывать влияние на энергетику жертвы.
А иногда такими нитями подобия оказываются связаны и сами божества. Боги со схожими функциями в разных пантеонах – это обычное дело, такое сходство может сформироваться в результате культурной преемственности и контрабанды богов из одной культуры в другую. Однако, в некоторых случаях бывает так, что божества со схожим функционалом и даже именем, появляются в культурах, которые не могли иметь никакой преемственности, и это уже кажется удивительным. Однако, это становится вполне объяснимым, если представить, что сами боги тоже подвешены на таких квантоподобных нитях.
Именно так, по всей видимости, обстоят дела с богиней Ананке из древнегреческой мифологии – с богиней судьбы, неизбежности, персонификации рока. Ананке была почитаема в орфических культах, согласно орфикам, она является матерью мойр. Между колен Ананке вращается веретено, мировая ось, а мойры иногда помогают вращению. Эсхил называет Прометея жертвой Ананке; к ней же относят проклятие царя Эдипа. В общем, нить Ананке тоже плетёт истории, только в отличие от африканцев, у греков в этом процессе появляется отчётливый оттенок трагедии. Впрочем, трикстер вполне может быть трагическим персонажем, как говорится «Боги смеются нечасто, но смех их не весел для смертных…».
Очевидно, что между древними греками и народами западной Африки вряд ли мог идти сколько-нибудь культурный обмен. Скорее всего, Анансе и Ананке возникли независимо друг от друга, и мифы о них были созданы не знакомыми друг с другом людьми, возможно даже до письменности. Тем ярче бросается в глаза их смысловая взаимосвязь. Эти боги обладают почти одинаковым именем, и плетут нити судьбы. Только происходит инверсия пола, и инверсия между комедией и трагедией. Что касается пола, при переносе из одной культуры в другую, боги часто меняют пол. Так Астарта становится Аштаротом, а Авалокитешвар становится Гуан-Инь. Переливание полярностей «трагизма» и «комизма» так же объяснима – греки обладали более меланхоличным чем африканцы характером, поэтому, что африканцу анекдот, то греку трагедия. При этом, в греческой версии утрачивается какая бы то ни было связь с пауками, но косвенно эту связь всё же можно усмотреть, потому что каждый, кто занимается прядением нитей – в каком-то смысле немного Паук.
Наблюдая за взаимосвязями, пронизывающими мифы и реальность, мы постепенно можем заметить вибрации нитей, вызываемые лапками снующих по ним семантических пауков. Оказывается, что пауки обладают способностью ходить по собственной паутине, не приклеиваясь. Для пауков весь мир – это текст, но пауки, живущие в текстах, чаще всего оказываются незаметны читателю, если только сами не захотят показать своё присутствие. Тогда Паук выводит себя в качестве героя собственного текста, тем самым разрушая отделяющую его от читателей пелену невидимости. Покровы срываются, становится виден Текстуальный Паук, от вида которого некоторые из читателей немедленно станут арахнофобами, некоторые – арахнофилами, а некоторые сами станут пауками.
