Бегом

[Permanent]

У меня есть правила.
Не триповать в джинсах.
Подстригать ногти, забывая о маникюре.
Принимать душ перед.
Но они распространяются на вещества глубокие, а не на попсу, вроде амфетамина, гаша или алкоголя. Поэтому в моем рассказе правил не будет, я всего лишь поведаю о нескольких сдутых мною колпаках фена и экзистенциальном поражении. Это не будет трип-репортом, хоть речь и пойдет об употреблении, я просто буду делиться, не скрывая подробностей.
Я всегда утверждала, что полинаркомания священна. Как краеугольный камень в основе знания и познания. Поэтому юность я разменивала, как только могла. У меня не было отбитой компании, я не пила, не курила, я читала книжки и десоциализировалась. К моему совершеннолетию за плечами появился немаленький опыт употребления, подкрепленный знаниями из научных статей, вроде механизмов химических реакций и процессов в организме. Иными словами, кайфожорством не увлекалась, а ставила эксперименты над собой. В какой-то момент что-то пошло не по плану, и я переключилась на вещества, которые психонавту будут не интересны, а юзеру подойдут как надо.
Амфетамин попал ко мне в руки после долгих и нудных споров с дилером (простите, слово "барыга" я всячески презираю). Но так же, как попал, так и был засунут в дальний ящик стола. Но потом наступила сессия. Амфетамин, пришел твой черед!
Признаюсь честно, я трусиха. Вещества с таким списком побочных эффектов, да еще и с невыясненными механизмами зависимости, всегда вызывали опасение. Дабы не ссать, пригласила друга. Друг мой в вопросах ПАВ не искушен, опыта за плечами не имел, а соглашался на подобное только ради "Почему бы и нет", мною юзался исключительно как тоже объебаный ситтер и моральная поддержка.
Долго ли, коротко ли, две дороги по трети колпака. Первая моя, вторая его. Носоглотку щипет, срочно нужно заесть, запить. Ничего не помогает, текут слезы. Вдох, выдох. Становится легче. Ложусь на кровать и начинаю понимать, что необходима музыка. Включаю все подряд, сама ложусь на колени друга. Я начинаю говорить. Говорить, говорить, говорить не переставая. Зачем? О чем? Какая, к черту, разница!? Я не поняла, как руки друга оказались под моей футболкой, но на тот момент это обстоятельство не особо меня волновало. Большие ладони на моей груди. Ну, почему бы и нет, в конце концов амфетамин так обостряет ощущения, что любое прикосновение отзывается глухим ударом куда-то в затылок, а затем иголками где-то внутри, растворяющимися в каждой конечности тела.
Все слишком циклично, я не перестаю говорить, друг не перестает меня лапать. Время позднее, ему нужно уходить. Что, уже? Но я хочу еще дорогу. Он звонит матери и начинает нести бред о том, что у меня отключили отопление, а январские зимы явно не для моих вроде бы слабых почек. Есть. Я иду к нему. Мы слегка опоздали, поэтому пришлось врать охране, которая настаивала, что после 23:00 в общежитие никого из чужаков быть не должно. Я едва стою, мне нужно идти, друг это видит, поэтому решает эту проблему сам. И мы идем. Мы просто передвигаем ноги, но понимаем, что эта дорога не должна закончиться. Нет, мы не идем, мы летим. Мимо проносятся какие-то абстрактные объекты. Кажется, что дорога пружинит под ногами. Голова полна сопротивления и эмоционального возбуждения.
Дальше все кусками. Дом, стол, еще две дороги, жжение, ананасовый сок, кровать, кровь из носа, все равно, нужно двигаться и говорить.
Вдруг понимаю, что боюсь ада. Стоп, но я же атест. А если там все же что-то есть? Если я умру и буду страдать? Нет, так продолжать нельзя... Но я же не верую! Выход найден просто гениальный: дожить лет до 45, а затем уверовать. Типичный пример измены, догадалась я. Друг слегка опешил, но продолжил трогать волосы на моей голове, путая их. Который час? Четыре утра. Еще по дороге. Голова начинает болеть.
Друг сажает меня напротив и начинает рассказывать про римское право. О боже, нет, я тоже хочу поговорить, пожалуйста, замолчи. Но я не сопротивляюсь, перешагивая через себя замолкаю и слушаю его. Вот, что значит уважение. К концу первого часа повествования меня начинает тошнить. Меня тошнит от моего существования, я живу, как будто тратя время впустую. Мне столько дано, я столько могу, я способная, но живу как все, ото сна до сна, от стакана воды до обезвоживания. Мой внутренний Пушкин уже ранен и гниет изнутри, как гниет каждый из существующих и мыслящих. Почему я ничего не делаю? Бритва Оккама: потому что я гниль.
Воздуха не хватает, во рту пересохло, жарко, головная боль. Ложусь на кровать, открываем окно. В комнате пахнет потом и сексом, хоть у нас ничего и не произошло. Отвратительный запах для такого состояния, друг чувствует себя едва ли не хуже, чем я. Принимаем решение идти на улицу. Стоять, сидеть, завязывать шнурки очень трудно. Наконец-то дышу. Тошнота и головная боль постепенно утихают. Не замечаю, как добираюсь до общаги. Ложусь в постель. Пить. Пластиковый стакан пахнет амфетамином, выбрасываю его вместе с водой через всю комнату, повсюду вода, но мне плевать. Никого нет. Есть только я и амфетаминовый отходняк.
С восьми утра и до девяти вечера не могу вылезти из кровати, постоянно тошнит и хочется пить, но желудок пуст, а ото всей уже посуды пахнет порошком. Я ворочаюсь на кровати, пытаясь заснуть, но не могу. Желудок постоянно сжимается, очень жарко и душно. На столе стоит клетка, дохлый хомяк пролежал там двое суток. Запах такой, что едва не блюю желудочным соком. Пересиливая себя убираю клетку. Ложусь обратно, лежу в одном нижнем белье, остальная одежда душит. Под конец засыпаю, выпив литр гранатового сока.
Следующим утром, часов в десять, я проснулась. Пора собираться на пару. Что там у нас, высшая математика? Хм, а снюхаю-ка я прямо в вузовском туалете...

[лена]

Сильная подача, откровенная.
....смысл есть, но, похоже, сегодня останется скрытым.
Всем ведь есть что скрывать от себя и других, - разве нет?
Не удержишь, так тянет бежать от проблемного быта.
Только разница в скорости...
Не марафон... Марафет...

[Permanent]

Сильная подача

Спасибо.